— Мы шесть лет вместе, Марк. И я хотела быть с ним, носить его фамилию и рожать от него детей, а «сожительство» отвратительное слово, в конце-то концов! Свадьба это не конец света, как ты думаешь, Марк. Это статус женщины, на которую перестают смотреть подруги, как на какой-то бракованный товар. А я ведь делаю все то же самое, что и они: убираю, стираю, готовлю, забочусь, сплю только с ним, а он не хочет, видите ли, брать меня в жены. Брак — это пережиток. Брак это рудимент на теле современного общества, говорит он мне. Да пошло оно к черту, это современное общество, если из-за него я не могу прожить сказку наяву.

— Свадьба это разве сказка?

— А что это, как не сказка? Это праздник. Это самый счастливый день жизни. Это платье, как у принцессы! Я с детства мечтала о свадьбе и даже расписала все детали церемонии в маленьком блокноте. И что мне теперь с ним делать, если мой мужчина считает, что свадьба это пережиток и ерунда? Как мне сказать той маленькой девочке, что все ее мечты — это всего лишь выброшенные на ветер деньги?

— Да ведь не в деньгах дело, Вера.

— Ну вот и ты туда же! Если не в деньгах, тогда в чем тогда дело? Что он жалеет, Марк, если не деньги? Что жалеет мужчина в таком случае, если деньги это просто отговорка? Свою свободу? А почему он за нее так держится, если он все равно уже шесть лет живет со мной?

— У каждого по-разному. Мужчины ценят в женщинах кое-что иное, и это не имеет ничего общего с наигранными свадебными обещаниями.

— А по-моему, он просто меня не любит…

— Любви не существует, Вера.

Шмыгнула носом, уткнувшись мне в грудь.

— Тогда почему мне сейчас так больно?

— Расставаться с розовыми очками всегда больно.

Эх, Юрец, а ты-то ни хрена не молодец! Я-то, оказывается, был о тебе гораздо лучшего мнения, чем ты того достоин.

Знаете, я ведь делал женщине предложение и знаю, что для этого мужчине нужно иметь как минимум яйца. Как максимум, огромный член. Шучу.

Как максимум, достаточно иметь голову на плечах, в которой при виде той самой женщины, если что-то перемкнет, то не надо думать, что однажды само все пройдет. Скорей всего, не пройдет. И тогда, чтобы не портить жизнь ни себе, ни людям, проще брать в охапку эту женщину, при взгляде на которую у вас небо в алмазах, и бежать прямо в ЗАГС.

Как эти рассуждения сочетаются с моими утверждениями о том, что любви не существует? Очень просто. Существуют привычка, комфорт и родство душ, хороший секс и схожий юмор. А еще природа постаралась сделать так, чтобы род человеческий не прервался из-за собственного эгоизма, которого в нас хоть отбавляй.

Даже нескольких пунктов из списка уже вполне достаточно для того, чтобы не проводить жизнь в одиночестве, а вполне с комфортом с человеком, который просто раздражает тебя чуть меньше, чем остальные.

Да, эволюция расселила нас из племенных пещер в комфортабельные индивидуальные коробки из бетона, но кое-что по-прежнему осталось без изменений. Человек вообще стайное животное, если вы забыли. А женщина в период беременности и родов настолько уязвима, что потребность в защите заложена у нее на подкорке, как и инстинкт продолжения рода. Мужчину же природа наделила потребностью защищать и рвать на куски тех, кто смел посягнуть на принадлежащее ему, и за что мы и получили мышцы и опять же стальные яйца.

Да и потенциальным детям, которые случайно или запланировано родятся в таком союзе, тоже нужна семья. Только ленивый психоаналитик не писал об этом.

Мне хватает мозгов, чтобы понять это, а здоровый цинизм только помогает взглянуть на основы нашей жизни непредвзято.

А вот Юре, похоже, нет.

А еще он зачем-то носится с новомодными веяниями относительно брака, которые поймут и простят мужчины, но никак не женщины. Женщина после шести лет отношений не воспримет с радостью новость о том, что мужчина еще не определился. И будет права.

Пусть нам и нужно больше времени, чтобы обмозговать щекотливую тему брака, но если женщина дорога, пожав плечами, прогуляемся до ЗАГСа, по дороге вспоминая и про эволюцию, и про пещеры, и про приятный процесс сотворения наследников.

Даже я там был. И выжил. И даже был счастлив. Правда, недолго.

Но это уже другая история.

Слезы Веры высохли. Она стояла и обнимала меня, а я обнимал ее. Она сказала, что хочет меня.

А я обнимаю ее так, как будто могу переспать с ней. Но я не могу. Только не с ней, пусть и сводит зубы от желания.

Но и отпустить от себя тоже не могу.

— Когда ты улетаешь?

Волны, пока мы стояли, уже добрались до моих джинсов. Теперь ниже колен они полностью мокрые. А в теплом батнике мне довольно таки жарко под прямым полуденным солнцем, но я все равно не сдвигаюсь с места и продолжаю ее обнимать.

— Через четыре дня, — отвечает Вера.

Если бы я захотел, она бы осталась. Я даже знаю, как сделать так, чтобы она захотела и осталась. Знаю, чем мог бы заниматься с ней в каждый из этих оставшихся дней и после.

Но Вера не спрашивает, когда улетаю я.

Умница, девочка. Я в тебе не ошибся.

— Хочешь еще побыть на пляже?

— Нет.

— Тогда идем, провожу тебя до дома. Сменишь мокрые вещи на сухие, а я пока схожу домой и переоденусь сам. Потом заберу тебя и мы сходим в таверну, о которой я говорил в самолете. Согласна?

— Да.

— Хорошо, — кивнул я, продолжая ее обнимать.

— Да… — повторила она, не разжимая рук. — Хорошо…

ГЛАВА 27

Вера

Приняв душ, я пересмотрела вещи, которые запихнула в чемодан. Ничего выдающегося. Пара футболок, рваные джинсы, шорты, два сарафана, один из которых уже промок до нитки. Теплая водолазка на всякий случай и джинсовая куртка, которую сняла с себя еще в аэропорту и спрятала после в чемодан. Кеды и шлепки для пляжа. Купальник вообще не в счет. Однообразные трусики и два сменных лифчика. Белый и черный. В общем, без изысков.

Хотелось выглядеть сегодня по-особенному, но выбирать-то и не из чего.

Размышляя, высушила волосы, но так и не уложила их обязательным утюжком. В обычной жизни я всегда выравнивала волосы, придавая каре аккуратную форму, но сегодня… Сегодня я решила побыть плохой девочкой, позволив высокой влажности самой довершить образ.

Кончики волос не стали долго ждать. Я успела только натянуть джинсы, а они уже завились, кто куда.

Что там еще делают плохие девочки?… Нет уж, трусики они все-таки носят. В этом случае без меня. Да и оставаться без белья, если буду в джинсах, не очень комфортно.

А вот бюстгальтер… Когда я подошла к зеркалу в ванной, то успела натянуть джинсы и только. Придирчиво изучила грудь, чего не делала, должно быть, со школы. Сколько себя помню, с тех пор, как выросла грудь, я всегда нервничала из-за того, насколько сильно выделяются мои соски под одеждой, поэтому, даже учитывая небольшой размер груди, всегда пользовалась бюстгальтером.

А вот сегодня… После вчерашней ночи я уже не была той хорошей девочкой.

Выудила из чемодана серую майку, как сейчас говорят, алкоголичку, и надела на голое тело. Покрасовалась в зеркале, прикинула и так, и эдак и завязала края футболки в узел под грудью.

Соски сильно выделялись под тканью. И чем больше я смотрела, тем сильнее.

Закатала джинсы выше щиколоток, обула кеды. В последний раз мазнула по губам гигиенической помадой. Еще со вчерашней ночи, после долгих поцелуев под луной, мне жгло губы. Вот уж не думала, что такой, как Марк, станет просто целовать меня так долго и даже не проявит настойчивость, чтобы зайти дальше.

В туалете аэропорта он чудеса выдержки не проявлял.

Взяла мобильный, проверила входящие вызовы. С оторопью поймала себя на мысли, что уже не жду звонков от Юры. Он не смог бы дозвониться на кипрскую симку, но по-прежнему мог связаться со мной по мессенджерам, которые работали от домашнего вайфая.

Юра этого делать не стал.

Прижала телефон к груди.

Что я делаю, боже? Правильно ли поступаю после увиденных снимков? Я узнала рыжие волосы, рассыпавшиеся по голой спине. Ниже были очертания ягодиц в недвусмысленной позе. И живот мужчины.